понедельник, 14 апреля 2008
Безжалостное солнце не торопясь, начало унимать свои жгучие лучи и медленно клониться к горизонту. Армия остановилась на отдых рядом с пересохшим руслом узкого ручейка близ умирающего оазиса. Люди, как обезумевшие существа яростно копали песок в русле, словно в глубине хранились самые большие сокровища, на поиски которых они потратили всю свою жизнь
читать дальше. Вырытые ямки медленно заполнялись грязно-коричневой мутной водой, которую наспех процеживали через ткань и жадно пили, не задумываясь о последствиях. Лошади, почуяв воду, рвали поводья и неслись к мертвому ручью, где копытами нервно рыли горячий песок. Пустынный пейзаж - удивительный, неповторимый, непохожий ни на один другой медленно менялся. Слепящий, почти белый солнечный свет наполнялся желтыми и оранжевыми оттенками, которые затем перетекали в красно-коричневые тона. Когда солнце повисло у самой линии горизонта, мир вокруг окрасился в неестественный кроваво-красный цвет - его можно увидеть только в пустыне в час заката. Пройдет еще немного времени и в насыщенные краски неба начнут вкрадываться фиолетовые оттенки, предвещающие приближение непроглядно-темной ночи.
Александр стоял на самой окраине наспех разбитого лагеря и задумчиво всматривался в линию горизонта, за долгие дни в пути глаза привыкли к яркому беспощадному свету, выжигающему все живое, теперь он мог почти безболезненно созерцать таинственную картину пустыни. Сложно было не понять, что она живет своей загадочной мертвой жизнью. Суровые барханы непрерывно двигались, незаметно для глаз меняя свое расположение. Оазисы, казавшиеся божественными уголками в безбрежном море песка, рождались и умирали. Смертоносные обитатели, незримо существовали рядом с непрошенными, столь неуместными здесь людьми.
Пустыня - огромное пространство, наполненное лишь песком - сухими, горячими песчинками, совсем мелкими, но способными изъесть все живое. Как этот песок был не похож на золотой ковер у побережья Эгейского моря, в родной Македонии, на котором Александр и Гефестион могли подолгу лежать, наслаждаясь запахом соленой воды, шумом волн, близостью друг друга. Песок Гедросии казался живой, непонятной уму сущностью, способной пожирать, поглощать все и всех, кто на него ступал. Царь чувствовал, что эти пески способны утопить в себе и Александра, и всю его армию, и никто, никогда не найдет их следов в этом месте.
Александр не слышал, как, бесшумно ступая по песку, к нему подошел Гефестион.
-Будь осторожнее, Александр.- Спокойно произнес он, глядя куда-то под ноги. Царь опустил голову и увидел у своей ноги скорпиона. Черный блестящий, будто вырезанный из цельного опала, он замер в неподвижности, как бы рассуждая: двинуться ему дальше, или повернуть обратно. Александр топнул ногой, и скорпион, почувствовав недоброжелательную вибрацию земли, боком побежал мимо, проворно переставляя свои тонкие механические ножки. Гефестион остановился рядом с басилевсом, молча, всматриваясь в краски заката, как будто пытаясь там увидеть волшебный призрачный мираж. Царь наклонился и взял горсть песка, медленно раскрыв ладонь, он наблюдал, как струйки песчинок убегают сквозь пальцы, возвращаясь к земле.
-Странно, - Александр посмотрел на песчинки, которым уже было некуда бежать и они остались у него на ладони - раньше их оставалось больше…
Гефестион повторил его действие и показал басилевсу свою оставшуюся горсточку песка, она оказалась еще меньше. Некоторое время Александр безмолвно стоял, глубоко погрузившись в свои мысли. Потом, также молча, резко развернул к себе Гефестиона и крепко обнял. Он, с удивлением для себя обнаружил, что ни на полях сражений, ни в тяжелых переходах, а только здесь и сейчас - в безразличных, мертвых песках Гедросии ощутил всю хрупкость и скоротечность жизни, ощутил ее бег, сравнимый в скорости лишь с бегом песчинок сквозь пальцы, понял насколько тяжело и опасно вступать в спор с самой судьбой, который не удавалось выиграть не одному из смертных. И именно теперь, как никогда раньше захотелось поверить в чудеса, почувствовать прекрасное, пусть это все и мимолетно, непрочно.
Александру казалось, они стоят, словно две одинокие травинки, среди умирающего оазиса, на самом краю мира, на краю всей вселенной, среди опустошенных безразличных песков, готовые через миг исчезнуть, унестись в горячем смертоносном урагане, но, несмотря на это, продолжающие верить в вечную жизнь и вечную любовь. Александр сильнее сжал в кулаке оставшуюся горсточку песка, надеясь, что Гефестион не выпустит из рук свою.
@темы:
Александр,
т.н. "творчество
-
-
14.04.2008 в 15:35Образ пустыни - живой и коварный, желтый песок, который живет своей жизнью.
Мысли о скоротечности жизни - даже такой блестящей.
Двое, которые осознают здесь ту близость, что есть между ними.
-
-
14.04.2008 в 19:51Мне понравилось очень!
Александр сильнее сжал в кулаке оставшуюся горсточку песка, надеясь, что Гефестион не выпустит из рук свою. - это и есть Любовь.
Очень трогательно и, почему-то, грустно.
Спасибо.
-
-
14.04.2008 в 20:17Ginora Очень трогательно и, почему-то, грустно.
да, надо будет в следующий раз что-нибудь по-лиричнее написать
-
-
14.04.2008 в 20:23-
-
14.04.2008 в 20:24-
-
15.04.2008 в 00:20-
-
21.04.2008 в 12:54И всегда рядом тот, кто вовремя скажет быть осторожным.
Песок в ладони, я так понимаю, это время отпущенное нам, или всему миру.
Спасибо)))
-
-
21.04.2008 в 16:56-
-
23.04.2008 в 22:46Слишком поздно пришло это понимание... Ведь совсем скоро Гефестион выпустит свою горсточку, а потом и Александр...
-
-
23.04.2008 в 23:00-
-
23.04.2008 в 23:17Это верно. Вот и сгорели быстро.
у нас даже аваты одинаковые
-
-
23.04.2008 в 23:31а так всегда- только нечнешь врубаться что происходит, как оно уже закончилось
у нас даже аваты одинаковые
со скульптурой?
-
-
24.04.2008 в 00:09а так всегда- только нечнешь врубаться что происходит, как оно уже закончилось
Точно. У меня так постоянно... при моей замедленной реакции.
со скульптурой?
Ага, и с триумфом Алекса, как у тебя в последнем посте.